Чеканные сосуды греческих мастеров из скифских погребений
В могильнике Чертомлык, кроме богатого инвентаря, были обнаружены не только украшения кочевников, но и античная посуда, точнее, ее фрагментами, например, разбитыми ручками от амфор.
Бесспорный шедевр греческой торевтики — серебряная позолоченная амфора для вина из Чертомлыкского кургана. В ней все совершенно: и стройная изысканность формы, и декоративная отделка. Особенно замечателен рельефный фриз на плечиках вазы с изображением скифов, укрощающих диких коней. Они набрасывают арканы на вольных животных, пытаются усмирить одну из лошадей, стреноживают уже оседланного коня. Верхний фриз на плечиках вазы изображает сцену терзания оленя двумя грифонами. На ее туловище изображены цветы и побеги с сидящими на них птицами. В нижней части — три слива, украшенные скульптурными головками львов и мифического крылатого коня Пегаса. Разинутые пасти животных, через которые вытекало вино, затыкались пробками на серебряных цепочках. В сливах и горле сосуда имеются серебряные ситечки для процеживания вина. Ваза чеканной работы, а отдельно сделанные в этой же технике фигурки фриза припаяны к тулову и позолочены.
Скульптурные рельефы на сосуде, как и на золотом гребне из кургана Солоха, исключительно точно передающие облик скифов, их одежду, вооружение, убранство коней, являются ценными источниками для изучения быта ныне исчезнувших племен. Подобного рода памятники встречаются и в непосредственной близости от места их создания — в некрополях Боспора. Такова знаменитая куль-обская ваза с чеканными изображениями скифов. На шаровидном тулове электрового сосуда представлены эпизоды из военной жизни (три парные и одна одиночная сцена ): беседа вождя с воином; сцены врачевания, в одной из которых воину перевязывают раненую ногу, в другой — вырывают зуб; и, наконец, воин, налаживающий тетиву лука.
Первая сцена изображает величественную фигуру сидящего скифского царя или военачальника с диадемой на голове, опершегося обеими руками на копье и беседующего с сидящим на коленях воином в остроконечной шапке — башлыке, держащим копье и опершимся на щит. Следующая сцена — воин, натягивающий тетиву на лук. Остальные два парных изображения — сцены врачевания скифов. На одной - стоящий на коленях скиф лечит другому больной зуб или челюсть. На лице пациента выражение боли и страдания, правой рукой он схватил руку лекаря. Наконец, в последней сцене стоящий на коленях воин перевязывает ногу другому, сидящему на земле и помогающему ему.
С поразительным реализмом и этнографической точностью художник передал внешний облик скифов, их костюм, предметы вооружения. Изображения на куль-обском сосуде впервые дали реальное представление о скифах — этом таинственном исчезнувшем народе, об их облике, одежде, вооружении и т. д. Скифы носили длинные волосы, бороды и усы, они одеты в кожаную или льняную одежду — кафтан с поясом и длинные штаны-шаровары; обуты они в мягкие кожаные сапоги, перехваченные на щиколотках ремешками; головы их покрыты остроконечными войлочными шапками. Основное вооружение скифов состояло из короткого лука и стрел, вкладывавшихся в налучье, копья, четырехугольного щита.
Долгое время широко распространено, едва ли не общепринято, было мнение, что здесь изображены сцепы скифского военного быта — скифский лагерь после боя. В пользу такого понимания могут говорить все четыре сцепы: первую можно толковать как донесение воина, которого обычно именуют лазутчиком, царю об увиденном в стане врага или о результатах боя, две другие — как оказание помощи раненным в сражении, а одиночную — как починку лука, испорченного в бою. По другой версии, сцена на вазе передавала реальный эпизод из жизни царя, страдавшего болезнью зубов. Это заключение, естественно, приводило к другому: на куль-обском сосуде все сцепы связаны с жизнью самого царя, какими-то запомнившимися ему эпизодами, которые он и заказал изобразить греческому художнику, иными словами, — это своеобразная "биография в картинках". Согласно другому предположению, на ритуальном сосуде — а куль-обская ваза, несомненно, является именно таковым — скорее следовало бы ожидать изображений, сюжеты которых связаны со скифским эпосом.
Особенно большой интерес представляет серебряный сосуд, украшенный изображением сцены охоты конных скифов на львов из кургана Солоха. Как и мастера других шедевров античного искусства, изображавших жизнь скифов (куль-обская и чертомлыцкая амфора), греческий мастер, создавший солохинский серебряный сосуд, превосходно знаком с обликом скифов, их одеждой и вооружением. На сосуде изображена охота скифов па львов. Перед нами две пары всадников, охотящихся на льва и львицу. Лев нападает на одного из охотников, который занес копье, готовый поразить разъяренного зверя, а сзади на помощь ему спешит другой всадник, изготовившийся для выстрела из лука. Вторая сцена изображает рогатую львицу, готовую наброситься на охотника, который занес короткое копье над зверем. Его вздыбившийся конь храпит, отвернув в испуге голову. А сзади львицы другой верховой скиф па полном скаку стреляет в нее из лука. В охоте принимают участие и собаки, которые присутствуют в обеих сценах.
При всей внешней реалистичности изображения охоты, что могло бы навести на мысль о реальности и самого сюжета, обращает на себя взимание фантастическое изображение рогатой львицы. По-видимому, на солохинской чаше изображен сюжет из скифской мифологии.
Куль-Обские гривна и сосуд, точно так же, как солохский гребень и чертомлыкская амфора, являются уникальными памятниками и представляют собой произведения выдающихся боспорских мастеров. Их творчество отражает сложный процесс культурного взаимодействия между греками и местными племенами.