КАМИЛЬ КОРО

1796-1875

Пейзаж с озером

Холст, масло. 53 X 65,5 см.

Справа внизу: Corot

Современники Жана-Батиста Камиля Коро сохранили нам множество рассказов о нем и записали слова художника — от случайно брошенных замечаний до углубленных размышлений об искусстве. Все эти воспоминания неизменно рисуют простой и обаятельный образ человека, подчинившего свою долгую жизнь единой страсти к живописи и природе. При всей личной скромности, он был полон наивной и убежденной веры в значительность своего искусства, в неограниченную силу его воздействия на окружающих. "Если бы мне позволили расписать тюремные стены,— говорил он,— я показал бы заключенным там заблудшим и несчастным людям свои деревни, и нет сомнения, что глядя на них, они обратились бы на путь добра".

И действительно, произведения Коро имеют не только эстетическую, но и непреходящую моральную ценность. Каждое полотно Коро наделяет спокойствием и душевной чистотой: в его искусстве нет и тени ущербности, усложненности или пессимизма. Временами он отдает дань традиции, вводя в картины мифологические или литературные сюжеты, но в самых характерных своих полотнах, как в "Пейзаже с озером", художник избегает всего, что может увести в сторону от увлеченного созерцания природы. Именно эта непосредственность переживания придает его пейзажам искренний и тонкий лиризм.

Живопись Коро бесконечно выразительна. Он создал собственную манеру, которой потом подражали десятки его современников. Почти любая его картина благодаря свободе и простоте исполнения выглядит этюдом; но за этой непринужденностью скрывается гармоничная построенность.

В эрмитажном пейзаже ветви деревьев расступаются, открывая далекий вид на озеро; ясное равновесие темных кулис сплетающихся веток и легкого овального просвета создает почти классическую по стройности композицию. Краски картины несколько потемнели и утратили первоначальное богатство переходов того серебристо-серого тона, который был замечательным колористическим достижением Коро. Но и это не уничтожило эффекта постепенного нарастания светоносности от краев полотна к его центру: почти черные силуэты стволов и густая тень мало-помалу уступают место все более легким контурам ветвей, все более прозрачным массам, формы как бы растворяются в расширяющемся световом потоке, пока он не завершается появлением вдалеке тихой деревушки на берегу озера. Эта, самая поэтичная, часть полотна возникает как естественный финал цельно проведенной лиричной линии, как воплощение того, чего добивался Коро в каждом пейзаже — стройности, живописной свободы и искренней свежести чувства.

Картина поступила в Эрмитаж в 1925 году из Юсуповского дворца-музея в Ленинграде.