Иконопись Руси XVII века
В первой половине XVII века в Кремле существовал специальный Иконный приказ с иконописной палатой, впервые упоминаемый в документах с 1621 года. В 1640-х годах эта палата была присоединена к Оружейной. Впервые упоминаемая в документах 1547 года, Оружейная палата Московского Кремля стала средоточием лучших художественных сил Руси того времени и объединила мастеров самых разных специальностей. Здесь создавались иконы, украшались рукописи, изготавливались знамена, плафоны, расписывались мебель, утварь, игрушки для царского двора. В мастерских Оружейной палаты существовало строгое разделение труда. Тут были "знаменщики", создававшие композиции и рисунки, были мастера, писавшие только лица или только "доличное", т. е. все, кроме лиц, "златописцы", занимавшиеся наведением золота, "травщики", выполнявшие растительный орнамент... Совершенное владение приемами узкой специализации обеспечивало создание произведений высокого мастерства и своеобразия. Художники, работавшие в Оружейной палате, были выходцами не только из Москвы, но и из Новгорода, Костромы, Пскова, Ярославля, Вологды и других городов. Среди них были "жалованные" (постоянные) и "кормовые" (эпизодически выполнявшие отдельные заказы) мастера.
Возросший спрос на живописные работы во второй половине столетия привел к появлению в Оружейной палате, наряду с иконописцами, большого числа живописцев и к организации при ней в 1683 году самостоятельной живописной мастерской.
Одной из ведущих фигур в художественной жизни Руси XVII века становится Симон Ушаков (1626—1686), начавший свою деятельность в 1648 году в качестве мастера Серебряной, а затем, в 1664 году, переведенный в Оружейную палату, где он в течение более 30 лет руководил всеми художественными работами и являлся ее первым жалованным "царским изографом". Стремясь уйти от условной иконописной традиционной схемы, Симон Ушаков преодолевает суровость ее выражения, плоскостность и графичность. Он создает новый тип лица в русской иконописи — "очеловеченного", классически правильного, моделированного светотеневой лепкой, объемного, позволяющего почувствовать живую плоть, телесность. Введение новых приемов реалистической трактовки традиционного иконописного изображения было связано с иным характером мировосприятия, с попыткой взглянуть на религиозное искусство с эстетической точки зрения, с новым отношением к роли и сущности изобразительного искусства. Нововведения Симона Ушакова не были приняты сторонниками условного языка средневековой живописи. Поэтому наряду с новаторским направлением, созданным Симоном Ушаковым и его последователями (Георгий Зиновьев, Иван Максимов, Тихон Филатьев, Кирилл Уланов), в живописи XVII века продолжает существовать течение более традиционное, использующее прежние приемы и формы.
Параллельно с произведениями ушаковского направления возникают произведения, сохраняющие черты монументального по форме русского средневекового искусства, обращенные к сюжетам и проблемам, актуальным в предшествующую эпоху, и в то же время отвечающие духу и стилю общего направления русской иконописи XVII века.
Эрмитажная икона "Рождество" — еще одно свидетельство стилистической неоднородности русской иконописи XVII века. Ее живописное поле, сплошь заполненное фигурами, производит впечатление фрагмента стенной живописи, напоминает яркий декоративный ковер. Изобразительные мотивы настолько сливаются с мотивами орнаментальными, что смысл каждой отдельной сцены, входящей в композицию "Рождества", воспринимается с трудом. Возросший интерес к реалистическим деталям привел к изображению на иконе жанровых мотивов, трактуемых как занимательный жизненный эпизод. Однако художественное впечатление снижается от того, что многочисленные сцены не связаны композиционно в единое целое; в этом живописном повествовании трудно выделить начало или конец, настолько декоративный момент преобладает в нем над композиционными принципами. В то же время каждая сцена передана живо, с реалистическими подробностями и деталями. Икона интересна и по колориту, построенному на сочетании зеленых, густых красных красок, чередующихся с нежными сиреневыми, желтыми и розовыми цветами, и отличному от чистых, звучных цветов иконописи XV века, и от приглушенных, темных — в живописи XVI столетия.